"А зря. Иногда мозги тоже включать надо."
Воздержавшись от озвучения колкости, Кастер все же переключил внимание на бумаги брошенные ему под ноги. Из-за чего мужчина был вынужден опуститься на землю и подобрать часть. О да, увиденное было достойно того, каким звучало в устах пришельца. Даже те случаи, когда Вёлунд опускался до работы с человеческими останками, иногда, как в том случае с сынами Нидуда, сам убивая носителей материала, не шли ни в какое сравнение. Будь кузнец моложе, верши его Грааль лишь с памятью того юнца, что вырвался из пещер цврегов, еще не зная мир и его законы. Сейчас бы он трясся от гнева и ненависти к тем, кто все это сотворил. Но незнакомец пытался шокировать человека видевшего больше чем хотел бы видеть.
- И чем это отличается от того что делают простые люди со своими соседями? Будучи здесь, я видел пару книг о том, как наши с тобой родичи, правда судя по всему ты как и они из южан, убивали сотни тысяч смертных, методами не милосерднее, ради своих безумных идей. А другая страна, в то же время, обрушила уже на эти земли оружие обратившее в пепел население двух городов, на долго сделав те места бесплодными. Так почему эти злодейств не вызывают у тебя такие же бурные чувства? Ведь где-то в тайных мастерских ученых этой эпохи, зреет еще более страшные орудия мучительного убийства людей, - пока что, речи незнакомца оставались для чародея лишь громкими словами, не лишенными логики, достойными обдумывания, но словами, - Может ты и прав, и моему Мастеру не следует знать то, что в итоге заставило всех этих безумных магов творить свои изощрения. И возможно лично для нее будет счастьем забыть об этой ночи, навеки став обычной смертной. Но вопрос остается открытым. Почему для тебя важнее вломиться в дом юного волшебника, только ступившего на путь чар, вместо того, что бы обрушить меч на ученого создающего новый яд или страшной силы бомбу, уже давно идущего по стезе чужой смерти?
Впрочем, не смотря на свои собственные высказывания, говорить мастеровой стал куда тише, и без излишней экспрессии. Может это и было признанием поражения, но посмотрев на все предъявленное, Кастер и в самом деле начал находить признаки правильности в решении пришельца забрать у Канадэ знак Мастера. Тем более, что увещевания  кузнеца тоже возымели эффект, и вред самой девушке было решено не причинять, как минимум намеренно. Так что все что оставалось это понять, ради чего Слуга Кастер, в худшем случае, отправляется обратно к Трону Героев, а в более оптимистичном, меняет напарника с забитой девчушки, на кровожадного искателя справедливости.

- И чем это отличается от того что делают простые люди со своими соседями? Будучи здесь, я видел пару книг о том, как наши с тобой родичи, правда судя по всему ты как и они из южан, убивали сотни тысяч смертных, методами не милосерднее, ради своих безумных идей.

Приготовившийся было к операции Энгельбрехт ощутимо вздрогнул; для стороннего наблюдателя это было бы, пожалуй, самым значительным проявлением каких-то эмоций, которое только можно было от него получить. Вздрогнул, помолчал, и ответил негромко:

- Для гостя из историй древности ты... неожиданно осведомлён. Да, то, что ты описал - имело место, более чем. Мы не скрываем. Напротив - каждый должен знать. Каждый должен сделать всё, чтобы подобного впредь не повторилось. Мир изменился, герой. Высшие силы достигли равновесия. Сейчас никто не может начать подобную войну... не оказавшись уничтожен сам. Но это...
Не переставая говорить, рыцарь медленно поднял правую руку перед собой и холодно уставился на неё, будто насекомое разглядывал:
- Кто остановит их? Кто защитит от них простой люд? Кто готов бросить им вызов? Такой силы нет, колдун. Они действуют в тенях, и никто из смертных им не угроза; даже Пресвятая Церковь зачастую закрывает глаза на их кровожадные эксперименты. Что же разделяет этих чудовищ и невинные жертвы, на которых они ведут охоту? Только я, Зауберер. Только клинок в моей руке. Больше - никого.

Удовлетворившись тем, что увидел в собственной конечности - а именно твёрдость и отсутствие тремора - немец опустился к бредящей девице. Левая его рука опустилась на её тёмную голову. Лёгкое воздействие, и девица обмякла, словно кукла, перестав создавать осложнения для тонкой операции, и одновременно потеряв чувствительность к внешним воздействиям.

Выполнив работу анестезиолога, тамплиер вступил в роль хирурга. Не убирая левую руку с маленького черепа, правую он опустил ей на сердце. Довольно неудачное расположение Командных Заклинаний - неосторожное действие могло непоправимо повредить организм. К счастью, Энгельбрехт за долгие годы своей охоты получил достаточно практики по духовной хирургии и извлечению Магических меток из тел их хозяев. Это было похоже. К тому же, дело облегчалось тем, что сохранять целостность Заклинаний рыцарь не собирался - правда, исключительно по собственному невежеству, просто-напросто не осознавая ещё их истинной ценности. Отчасти поэтому из-под его рук шло лёгкое сияние, когда магическая энергия обиженно разряжалась в окружающее пространство.

Но даже с учётом этого, подобная операция была сродни аккуратному фигурному вырезанию по паутине. Каждый нерв, каждую магическую цепь нужно было отследить, отделить и отрезать. Сосредоточившись на подобной задаче, Генрих будто выпал из внешнего мира, не слыша и не видя ничего, кроме пациентки.

Сколько прошло времени? Если и минуты, то для самого волшебника они растянулись в часы. Наконец, выдохнув, он убрал руки с девичьего тела, проверил частоту дыхания и пульс, затем тяжело поднялся; на лбу его блестели капельки пота. Обернувшись, Энгельбрехт уставился на Кастера, будто бы удивившись, что не получил от него удара в спину:

- Пожалуй, я ошибался насчёт тебя. Ты - не часть этого сегодняшнего общества... а значит, и не можешь разделять груз их вины. Пожалуй, встреться немного в других условиях, мы могли бы даже стать союзниками в этой Войне. Однако судьба рассудила иначе, не дав нам права переиграть. Я потерял своего Лансера... а ты -  Мастера; и изменить этого мы не в силах. Сочувствую, но факт есть факт.

Закончив констатацию, Энгельбрехт медленно двинулся в сторону входа, будто забыв о существовании и собственного меча, и девочки, и Героя Древности, который, если верить прочитанным инструкциям о ведении Войны, должен был вот-вот исчезнуть без следа. Сгорбившись и даже пошатываясь слегка, он почему-то стал походить не на безжалостного воина, а на старика, уже уставшего от жизни, но пока ещё не встретившего освобождающую смерть.

Уставшего и одинокого.