До ушей закутанный в теплую одежду мальчик стоял на палубе "Фритьофа Нансена". Огромный ледокол медленно шел вперед, круша сотнями тон стального чрева метровую твердь Ледовитого Океана. На много километров вокруг - тьма, и трупной бледностью белевшая на ее фоне ледяная пустыня - ни одной души, не считая нескольких дюжин матросов, греющихся в каютах, да Старика.
Стариком мальчик  называл своего отца. В это прозвище он не вкладывал пренебрежения, или теплых сыновьих чувств. Он вообще практически ничего не испытывал по отношению к этому человеку. Старик любил свою работу, а мальчик являлся лишь её частью. Шестеренкой, которую надо было огранить должным образом, чтобы она могла передать следующей шестеренке движение длиннющей механической цепочки из десятков (а может и сотен!) точно таких же шестерен. Механизм под названием род Саттер-Кейнов.
Впрочем, мальца положение дел вполне устраивало. Он был достойным продуктом своего цеха. Хорошая деталь из дорогого материала, в свои десять лет уже тщательно обработанная напильником и начищенная до блеска. Просто ждущая времени чтобы сцепиться зубцами с предшественницой и продолжить вращение древнего механизма, медленно, но неумолимо приближающегося к Истоку, или гибели, которую ему уготовила Сила Противодействия...
Мальчик прошелся по палубе к дальнему краю барьера. Поле установлено по требованию деда, к тому же это было частью обучения. Парень должен уметь защититься от "родной" стихии. Парень вынул из кармана болас - два шарика размером с бильярдные, закрепленные на концах цепочки. Если дед говорил правду, то сделаны они из самого тугоплавкого вещества на планете. Магически усиленный полимер карбидов гафния и титана. Температура плавления около четырех  с половиной тысяч градусов по Цельсию. Большинство металлов испаряются не перевалив и за три тысячи. Мальчик смотрел на артефакт с благоговением. Иногда в его холодных, пустых глазах можно было увидеть тот огонек, что отличает живое существо от хладного трупа. В эти моменты его можно было даже назвать милым.
Напитав шарики теплом, мальчик рывком распылил накопленную энергию вокруг. Изморозь с тросов, стальных перил, снег, попавший в радиус нескольких метров вокруг волшебника, минуя жидкое состояние, разом перекочевали в пар. Под слоем снега на палубе скрывался поддерживающий барьер узор.
Старик работал над каким-то сверхгорючим видом топлива. Мальчик не знал зачем это все. Впрочем, он не стал бы отговаривать человека, которого не мог назвать отцом, узнай что искомый материал применят в военных целях, как и не стал бы гордиться Стариком, окажись эта смесь основой вечного двигателя.
Где-то внизу, внутри  "Нансена" послышался хлопок. Звук будто сплюнули кость от вишни. Играющая огоньками рубка ледокола моргнула, и погасла, где-то неподалеку раздался металлический лязг, прерывистое дыхание, сопровождаемое частыми тяжелыми шагами - кто-то бежал в сторону мальчика. Он услышал приближающийся звук, похожий на свист чайника, мальчик почувствовал на лице теплый поток воздуха, выдавливаемый из ледокола.
Маленький волшебник вытянул руку со своим сокровищем вперед. Он уже понял что происходит. Мгновение спустя изо всех отверстий корабля, выбивая стекла и выбрасывая наружу начинку, выстрелили огромные столбы огня, постепенно разрастающиеся и сливающиеся в один большой костер. Бежавший навстречу мальчику моряк получил мощный толчок в спину и кубарем влетел  внутрь барьера.
"Фритьоф Нансен" в мгновение превратился в плывучий факел. Краска слезала с поверхностей, дерево рассыпалось в пепел, металл раскалялся докрасна. Местами размякший обгоревший материал поддался и палуба просела под своим весом, рубка накренилась набок.
Моряк в обуглившейся куртке (загоревшаяся было ткань мгновенно потухла при проходе сквозь барьер) свернулся калачиком и жалобно скулил, будто, прячась от всепожирающего пламени снаружи. Мальчик же, все так же вытянув вперед руку стоял лицом к стихии. Подошвы его ботинок дымились и прилипали к палубе, пот лился градом под утратившим свою актуальность толстым слоем одежды, но в целом малец весьма достойно справлялся с испытанием. Бушевавший вокруг огонь отводился барьером - парню оставалось нормализовать температуру внутри купола, перегоняя тепло внутрь тугоплавких шаров.
Наконец огонь отсутпил. Почти так же быстро как и появился. Вокруг все еще догорали обугленные детали ледокола, но непосредственная угроза уже миновала. Воздух громко вырвался изо рта мальчика, он стянул промокшую меховую шапку и с трудом подавил желание опустить дрожащую от напряжения руку. В ночной тишине шары светились тусклым розоватым светом. Он этого не видел. Он просто знал что это так. Почти ослепший от бушующего пламени, мальчик едва ли мог различить что-либо в вернувшем свое господство полярном мраке.
Старик облажался. Не было смысла даже искать его останки - внутри корабля, где он возился над очередным своим опытом, дела обстояли еще хуже. Стоило благодарить судьбу уже за одно то, что воспламенение не порвало корабль на части.
Сейчас нужно было вызвать спасателей и прибраться. Ни то, ни другое не составляло проблем - надувной плот с набором жизнеобеспечения был предусмотрительно сохранен внутри барьера, а единственный живой свидетель сейчас шатался по нетронутому огнем пятачку палубы в бессознательном состоянии.

***

Юноша сидел за длинным столом в скромно украшенном холле. Напротив него - Дед.  По обе стороны от них висели одинаковые картины, одинаковые чучела зверей, сам стол был будто разделен пополам канделябром на пять свечей. Все пространство помещения можно было рассечь двумя перпендикулярными линиями, сходящимися на центральной свечи прибора и соседние части этой нарезки были бы зеркальными отражениями друг друга. За единственным исключением.
Яркие, будто юношеские глаза из-под морщинистых век блуждали по интерьеру помещения. Дед был старым, тощим и высоким. Годы, иссушив его плоть, не смогли сломить старца и он все так же ровно держался, несмотря на свои сто с лишним лет. Дед все еще следил за собой и вел довольно активную социальную деятельность. За свою долгую жизнь этот педант наплодил немало потомков, а те, в свою очередь, собственных потомков, в данный момент прожигающих молодость в попытках перегрызть друг-другу горло.
С другой стороны на старика, нарушая симметрию микровселенной, холодным, отсутствующим взглядом смотрел опрятно одетый юноша. Черный костюм, белая рубашка, короткая стрижка, аккуратные очки - безупречная в своей классичности внешность. Хотя назвать его пижоном язык не повернулся бы. Молодой человек в деловом костюме скорее создавал впечатление индивидуума не желающего тратить лишнего времени на свой внешний вид. Бледная кожа выдавала в нем домоседа, а высокий уже рассеченный призраками будущих морщин лоб - человека предпочитающего умственную деятельность физической.
Оба молчали.
Наконец, утомленный ожиданием Дед встал из-за стола и направился навстречу находившейся в десятке метров за его стулом двери.

- Не трать моё время. Иди и заслужи, то, за чем пришел.

В отличие от большинства современных родословных, Саттер-Кейны делали упор на естественный отбор. В то время, когда прочие семьи всячески ограничивали деторождаемость во избежание междоусобиц, этот древний род напротив распускал широкую крону своего генеалогического древа, одну за другой отсекая слабые ветви. Юным претендентам, как правило, хватало такта и внутреннего чувства достоинства, чтобы не превращать дуэль за право на продолжение традиций в петушиный бой, а потому внутреннее соревнование никого не отягощало.
На полпути к двери Деда настиг ответ.

- Именно за этим и явился. И не уйду, пока не закончим.

Дед застыл на месте. Даже со спины было видно что губы старика разошлись в улыбке. Так к нему еще никто не обращался, но цыплят по осени считают, а этот, похоже, еще и откусил значительно больше, чем мог проглотить. Старый Кейн запустил руки в карманы брюк и обратился к стене перед собой. Магическая Метка на правой стороне торса активизировалась и слегка пощипывала нервные окончания.

- Хм, ты правда считаешь себя достойным? Стоит ли мне напоминать о твоих весьма способных двоюродных сестрах-близняшках? Или о Рогире - "Огненном Демоне", перебившем половину поколения? А как насчет крошки Ширли, к которой даже Рогир не в состоянии найти подход? А ведь я назвал только самых грозные претенденты в длинной очереди на наследство...

Юноша поправил очки на переносице, пальцы рук сплелись в замок на колене заброшенном поверх другого, лицо озарила скромная улыбка.

- Внешний периметр - отключен, оповещающие функции заблокированы. Наружное кольцо защиты дезактивировано, фамильяры-саламандры отсоединены от системы тревоги, огненная стена выведена их строя. Внутреннее кольцо защиты - перепрограммировано на опознание меня как хозяина, ядро защиты мастерской активно, но данное помещение вынесено за пределы его полномочий. Здесь мы один на один. Я мог бы спокойно пронести с собой любой Тайный Знак, или целый арсенал огнестрельного оружия... Но это нелепо. Ядро защитной системы все еще рабочее и стоит тебе поднять тревогу - мне из этой комнаты всё равно живым не выбраться...

Старик осторожно повернулся. Юноша, нисколько не изменившись в лице набирал цифровой пароль на извлеченном из под стола кейсе. Щелкнул замок, крышка откинулась - на пол потек тяжелый зеленоватый газ.

- Ты бросаешь мне вызов? - Дед говорил ровно, без эмоций, парень, точно так же как и он сам почти столетие назад, проходит тест. Сейчас он должен правильно ответить на несколько несложных реплик.
- Я выйду из этой комнаты с Меткой, или не выйдет вообще никто.
- Ты нарушаешь традиции рода. - всё так же сухо констатировал старик.
- Ты предлагаешь мне рубить головы Гидры вместо того чтобы бить в Исток. Ведь в этом и состоит смысл состязания. Тест на глупость. Только истинный маг, видящий цель и не отвлекающийся на побочные хлопоты способен достичь её.
- И, тем не менее, ты нарушаешь правила.  - ухмыльнулся дед.
- Отнюдь. Кредо Саттер-Кейнов утверждает главенство сильнейшего. То, что остальные не решились отобрать её у тебя лишь демонстрирует ограниченность ума и недостаток решимости. Другими словами, им никогда не подняться над уже достигнутым.
- Замечательно...
Старик глянул под ноги. Зеленоватый дым добрался ему до колен.
- И все же что это? Надеюсь не дешевый блеф. В этом случае тебя ждет мучительная смерть. Не забывай: пускай сила и не главное качество, она все же является неотъемлемым атрибутом наследника рода. Частью его достоинства и гордости.

Дед сохранял присущее Кейнам хладнокровие - он был лучшим из своего колена и был почти уверен что смотрит на лучшего из следующего. Нахальность и рисковость парня уже заработали ему главный приз (не отдавать же, в самом деле, семейные традиции в руки болвана - Рогира) - осталось проверить силу наследника.
- Будет жаль, если малец окажется пустышкой. - старик от всей души смаковал бунтарский молодой дух, который прямо таки выпирал из юного наследника. Парень напоминал ему себя в молодости.

- Я не стану называть тебе даже приблизительный состав смеси - ты достаточно умен чтобы понять что к чему и найти способ обезвредить его. Скажу только что это производное от топлива, разработкой которого занимался твой сын.
Дед вскинул бровь. Он всегда считал отца парня кретином-мечтателем. В самом конце, правда, тому удалось произвести впечатление. Его погребальный костер растопил льды на километр вокруг. Впрочем, пускай и пышная, его смерть всё равно оставалась кончиной неудачника.
- К сожалению, все образцы сгорели - продолжал юноша - а корабль пустили на дно, во избежание огласки. Воссоздать то, чего достиг ценой жизни Старик, не представлялось возможным...

Парень встал из-за стола, сделал несколько шагов вперед - туман под ногами уже доставал ему до бедер. Юноша задул свечи и снял очки - на Деда глядели глаза слепца.

- ...Но я очень хорошо запомнил то, что видел той ночью.

***

- Мистер Джозеф Саттер-Кейн. - полный человечек с пышными бакенбардами и моноклем взирал на мужчину средних лет сквозь заваленный бумагами, печатками, ручками, скрепками и прочей канцелярской дребеденью стол. Он назвал гостя полным именем только чтобы выиграть немного времени для размышлений.
Человечек не понимал зачем этому преуспевающему Волшебнику, образцовому семьянину, замечательному преподавателю, имеющему все то, чего самому клерку ни в жизнь не достичь лезть на край света чтобы принять участие в сомнительной авантюре.

- Мистер Кейн, вы действительно понимаете во что ввязываетесь?

Мужчина переплел пальцы на закинутом на другое колене и слегка откинулся в кресле. На тыльной стороне правой руки пестрел строгий узор Командных Заклинаний.
- Война за Святой Грааль, воплощающий желания сосуд. Семь волшебников призовут семь фамильяров - Слуг. Семь Героических Душ сойдутся в смертельном поединке чтобы...
- Нет - толстяк поднял ладонь - вы ведь осознаете чем рискуете?
- Господин Сэмюэл Уилсон... - Кейн натянуто улыбнулся, большие пальцы рук сделали пару витков друг вокруг друга - Вы видите этот знак?
Маг взглядом указал на Комадные Заклинания.
- Это значит что я уже в деле, а теперь давайте закончим с формальностями и перестанем портить друг-другу день. - его губы ещё раз разошлись в улыбки, от которой клерка бросило в дрожь.
Сэм  взял безупречно чистый монокль в руку и принялся протирать его платком. Уилсону не хотелось давать добро на авантюру Кейна, но это не имело значения. В принципе, тот и не нуждался ни в каком разрешении - он был вольным человеком и делал все что хотел. Его запрос в Ассоциацию был исключительно жестом доброй воли. Таков уж он был - если что-то делается, оно должно делаться максимально правильно. Семейная черта.
Но сейчас этот вольный человек, судя по всему, находился в шаге от испепеления всей конторки, а посему, поспешно водрузив монокль на место, клерк с тяжелым вздохом зарылся в нутро одного из ящиков.
- Ладно-ладно, не стоит волноваться. Сейчас вам нужно будет заполнить несколько форм и мы с вами (надеюсь) больше не увидимся. Предупреждаю заранее:  с оглядкой на отсутствие реального боевого опыта, Ассоциация приставит к вам специалиста.
Это воображение, или в комнате на самом деле вдруг стало намного жарче? Уилсон бросил на Кейна быстрый взгляд исподлобья. На лице посетителя отчетливо читалось раздражение. Клерк снова уткнулся носом в бумаги.
- Ваша лицензия на убийство. - наконец объявил он, улыбаясь одними губами - Реликвию вам выдадут в архиве.
- Премного благодарен. - Кейн выхватил бумаги чуть резче, чем следовало, но голос оставался ровным.
Он поднялся, взял повешенное у входа пальто, немного помедлил и добавил:
- Я буду очень огорчен, если следом за мной потянутся толпы желающих попутаться под ногами.
Уилсон сглотнул.
- Приятного дня. - волшебник аккуратно закрыл за собой дверь.
Когда посетитель исчез из виду, в офисе резко похолодело. Причем на этот раз Уилсон имел вполне материальные тому свидетельства в виде изморози на окне рядом с ним. Клерк устало вздохнул и в очередной раз задумался о смене работы.